Как похорошела Москва

Этим летом в Москве прошла серия протестов, на которых были задержаны более 2700 человек. Многие задержания вылились в административные и даже уголовные дела. Сотни людей получили штрафы и аресты. Десяткам грозят реальные сроки. В этом материале мы рассказываем, что же это было и почему это важно.

С чего началось

В июле Москва готовилась к выборам в городскую думу. Среди кандидатов были независимые кандидаты — никак не связанные с властью и провластными партиями — 13 июля окружные избирательные комиссии забраковали подписи в их поддержку и отказали им в регистрации. Мосгоризбирком признал 10% подписей 39 независимых кандидатов недействительными. Аргументы были как традиционными для этой ситуации (например, неправильно оформленные подписные листы), так и совершенно абсурдными — например, несуществование людей, оставивших подписи.

Кандидаты обвинили Мосгоризбирком в подлоге с целью не допустить оппозицию на выборы и 14 июля в знак протеста собрались в Новопушкинском сквере на встречу муниципальных депутатов с избирателями. Они дошли до Мосгоризбиркома и требовали встречи с его главой. Никакой реакции не последовало, и протестующие начали ставить палатки во дворе здания. Приехала полиция и разогнала акцию. 39 человек задержали. Тогда кандидаты заявили, что будут встречаться с избирателями каждый день на Трубной площади в 19:00.

Люди вышли на улицы

14 июля

15—19 июля

20 июля

МВД и Следственный комитет распространили предупреждения о незаконности предстоящих акций. Алексей Навальный и Илья Яшин предложили провести 27 июля митинг у здания мэрии Москвы, если к тому времени Мосгоризбирком не зарегистрирует всех независимых кандидатов.

Полиция жестоко разогнала эту акцию: граждан валили на землю, избивали дубинками, натравливали на них служебных собак. Избиения продолжались и в некоторых автозаках. За день в городе были задержаны рекордные 1373 человека. Более 250 человек оставили на ночь в отделах полиции.

27 июля

«Меня сотрудник ударил. При отгрузке в автозак. Я не оказывал сопротивления — просто висел. Ему было тяжело, и он разозлился»

«Поставили к стене, и начали бить по почкам с насмешками и вопросами: „Нравится по митингам ходить? А получать нравится?“»

Задолго до запланированного начала акции на подступах к Тверской улице полицейские массово останавливали людей на улицах. Первым задержали Константина Коновалова, 27-летнего дизайнера, который лишь вышел на пробежку за два часа до начала мероприятия. При задержании полицейские сломали ему ногу.

Другой серьезно пострадавшей в тот день оказалась муниципальный депутат Александра Парушина — ее сильно ударили дубинкой по голове, так что ей пришлось ехать в Институт имени Склифосовского. В обоих случаях, равно как и в ряде других, Следственный комитет отказался проводить проверку.

Днем в центре города не работал мобильный интернет. По данным «Общества защиты интернета» отключение было выполнено по прямому указанию властей.

«Мы играли в „Pokemon GO“, о проходящем митинге не знали. К нам подошел сотрудник в маске и без объяснения причин попросил пройти к автозаку».

«Вышел на Трубной. Стоял в сторонке. Забрали»

3 августа

Полицейские массово останавливали людей, гуляющих по центру города, проверяли у них документы и доставляли в отделы полиции, где пытались вручить предостережение о незаконности мероприятия, о котором многие даже не догадывались.

Всего во время акции задержали 1001 человека, среди которых было 116 несовершеннолетних и 14 журналистов. Как минимум 18 были избиты силовиками. После акции 27 июля Следственный комитет возбудил уголовное дело о массовых беспорядках (которых, очевидным образом, не было) и 3 августа начал допрашивать задержанных прямо в отделах полиции.

5 августа

Четверых пикетчиков задержали за передачу плаката из рук в руки. Одного из студентов арестовали на восемь суток за организацию акции, других задержанных оштрафовали.

10 августа

Митинг 10 августа мэрия согласовала на проспекте Сахарова, и на него пришли рекордные за последние годы 60 тысяч человек. Протестующие добавили к уже привычному лозунгу «Допускай» новый — «отпускай». Собравшиеся требовали прекращения уголовного дела о массовых беспорядках. Задержания начались после митинга, когда некоторые участники направились в сторону Чистых прудов и Китай-города. Еще перед митингом задержали незарегистрированного кандидата Любовь Соболь, после митинга — двух выступавших, которые впоследствии получили 13 и 30 суток ареста.

Акции солидарности прошли в более чем 40 городах России. В большинстве городов ничего, кроме серии одиночных пикетов, провести не удалось из-за невозможности договориться с властями. Кроме Москвы, задержания произошли еще в четырех городах.

После массового митинга власти Москвы отказались согласовать новые акции и продолжили точечные задержания активистов.

31 августа

В течение недели после митинга были задержаны сотрудник ФБК Николай Ляскин, журналист «Новой газеты» Илья Азар, незарегистрированные кандидаты Любовь Соболь и Александр Соловьев, активист Марк Гальперин, глава Либертарианской партии Сергей Бойко. Полицейских не смутило, что во время задержания Азара у него дома оставался один двухлетний ребенок — журналиста увезли в ОВД.

Все задержанные получили штрафы или аресты. Марку Гальперину, у которого был условный срок по старому уголовному делу, его заменили на реальный — по-видимому, из-за двух арестов в связи с летними акциями.

29 сентября

Почему и как задерживали людей

«Во время войны фашисты брали наши войска в котел, окружали их по всему периметру и не давали возможности выйти. То же самое проделывали силовики на Трубной 27 июля: они оградили площадь по периметру, и у мирных граждан не было возможности из этого котла выйти. Когда я спросила полицейских: „Как же выйти?“ — мне ответили: „Только через автозак“».

Юлия Галямина

Сотрудники полиции и Росгвардии блокировали улицы, ограничивали движение пешеходов и жестко задерживали в том числе случайных людей. При этом они действовали анонимно: на них не было обязательных жетонов, а на акции 27 июля, 3 и 10 августа полицейские вышли в балаклавах. Позже власти активно использовали эту анонимность. Когда человек в форме ударил девушку в живот, Росгвардия заявила, что это не их сотрудник, а в полиции пообещали провести проверку, на чем дело и закончилось.

Нормой стало запихивание людей в автозаки, где не хватало мест. Там их часами держали без воды и еды. Часто у задержанных еще в автозаке или уже в отделении забирали телефоны. После доставки в ОВД полицейские регулярно держали задержанных значительно дольше положенных по закону трех часов.

«Полицейские едят принесенную еду для задержанных»

«Меня отпустили в 2 часа ночи без денег, телефона и какого-либо понятия, в какую сторону мне идти, чтобы добраться до дома»

К задержанным не пускали юристов. Некоторых задержанных пытались сфотографировать, взять у них отпечатки пальцев или даже слюну для анализа ДНК, хотя по закону это разрешено, только если иначе невозможно установить личность.

«Обещают отрубить пальцы, если не сделают дактилоскопию» (3 августа, Люблино).

По закону несовершеннолетних могут отпустить из ОВД только после приезда родителей, хотя и это происходило не всегда. Когда родители не приезжали, детей оставляли на ночь или отправляли в центр для несовершеннолетних правонарушителей.

«Несовершеннолетним сказали при задержании, что они похожи на подозрительных лиц».

В отделениях задержанных заставляли подписывать составленные с нарушениями и часто «под копирку» протоколы. Копии выдавали не всем. Кого-то отпускали без протокола и требовали вернуться через несколько дней. А некоторым уже после оформления протокола меняли статью, что тоже противоречит закону.

«В протоколе написано „кричал лозунги“ да ещё и „в составе группы граждан численностью 5000 человек“. Видео показывает что я ничего не кричал, и на улице не было и 30 человек».

За что штрафуют людей

Основной инструмент преследования участников и организаторов протестных акций — статья 20.2 КоАП — нарушение порядка организации либо проведения митинга.

Всего в районные суды Москвы поступило почти 2,5 тысячи дел, из них большинство по пятой части статьи, предусматривающей штраф от 10 до 20 тысяч рублей. По большинству других частей статьи возможен арест. У задержанных, которым грозил арест, как правило, отбирали телефоны и держали их до двух суток в отделах полиции, откуда потом везли в суд, где защищать их было некому: связаться с юристом и родственниками они не могли.

Обвинение чаще всего основывалось на показаниях сотрудников полиции, причем не всегда тех, кто проводил задержание. В суд эти свидетели обычно не приходили, а если и приходили, то зачитывали протокол задержания. Судьи задавали полицейским наводящие вопросы и подсказывали, как надо ответить, если те путались и противоречили друг другу. Когда фото- и видеодоказательства опровергали написанное в протоколах, судьи отказывались их смотреть и приобщать к делу.

Защите задержанного слово не давали, его только спрашивали, признает ли он себя виновным. После этого судья удалялся для вынесения решения. Были случаи, когда задержанный с защитником приходили в назначенное время к залу заседания, а их не пускали. Они несколько часов ждали вызова, а после им сообщали: «Мы вас вызывали, а вы просто не услышали». Обвинительное постановление к тому моменту уже было готово.

За что сажают людей

В попытках надавить на протест правовыми способами власти этим летом «расчехлили» несколько статей Уголовного кодекса, которые ранее использовались против протестующих крайне редко или не использовались вовсе. Одна из них — статья о воспрепятствовании деятельности избирательной комиссии в группе лиц с применением насилия либо его угрозой (пп. «а, в» ч. 2 ст. 141 УК), которую раньше применяли, лишь когда речь шла о «каруселях» и подкупе избирателей.

По версии следователей, «заведомо незаконные и несогласованные митинги» были частью плана по давлению на Мосгоризбирком. Дома и в штабах у кандидатов прошли обыски. Обвиняемым по этой статье грозит до пяти лет лишения свободы, однако пока ни одного подозреваемого в деле нет — все находятся в статусе свидетелей.

По статье о массовых беспорядках преследовались более 10 человек, однако позднее эта статья исчезла из уголовных дел, и преследование большинства людей, которым вменили только это обвинение, прекратили. В связи с акциями 27 июля и 3 августа всего преследовались 25 человек, 15 из них уже осуждены по статье о применении насилия к представителям власти, еще один находится под следствием. Это преследование получило название «Московское дело». Первые обвиняемые по этому делу появились уже в конце июля.

Данил Беглец, Иван Подкопаев, Евгений Коваленко и Кирилл Жуков были обвинены в насилии по отношению к силовикам и получили от 2 до 3,5 лет колонии. Вот это «насилие»: Беглец схватил полицейского за запястье и «сильно сдавив, отдернул в сторону» (здесь и далее цитаты по протоколам), Жуков дотронулся до забрала шлема стоявшего в оцеплении силовика, чем причинил ему «физическую боль», Подкопаев распылил баллончик с перцовым аэрозолем в сторону бойцов Росгвардии, стоявших в оцеплении, Коваленко толкнул росгвардейца и бросил в его сторону мусорный бак.

С момента регистрации дел в суде до дня вынесения приговора проходило в среднем две недели, а суд выносил приговор на следующий же день после рассмотрения дела по существу, а иногда и в тот же день.

Актер Павел Устинов, задержанный на акции 3 августа, хотя даже не собирался в ней участвовать, сначала получил три с половиной годам колонии, однако после того, как за него активно вступились коллеги, суд апелляционной инстанции вынес иной приговор — год условно.

Айдар Губайдулин, кинувший в сторону полиции пластиковую бутылку, уехал из России после того, как его отпустили под подписку о невыезде.

В настоящее время, насколько нам известно, не осталось ни одного человека, которому вменялось бы участие в массовых беспорядках. Последний человек, обвинявшийся только по этой статье, Сергей Фомин, был освобожден из-под домашнего ареста 6 декабря, уголовное преследование прекращено.

Егору Жукову, которого сначала тоже обвиняли в участии в массовых беспорядках, переквалифицировали обвинение на призывы к экстремизму (статья 280 УК): ему вменили четыре видео на его YouTube-канале, посвященные мирной революции и опубликованные в 2017 году. 6 декабря Жукова приговорили к трем годам лишения свободы условно.

Самариддина Раджабова обвинили в угрозе насилием трем полицейским за то, что он бросил пластиковую бутылку на тротуарную плитку, чем напугал полицейских. Изначально потерпевшими были четверо, но один из них отказался и уволился из МВД. 24 декабря его приговорили к штрафу в 100 тысяч рублей, но избавили от выплаты из-за времени, проведенного под стражей, и освободили.

Никита Чирцов, по версии следствия, умышленно толкнул полицейского в грудь. Полицейский признался, что боли как таковой он не почувствовал и заявил, что не против примирения сторон. 6 декабря его приговорили к году колонии.

Эдуард Малышевский заключен под стражу за то, что якобы выбил ногой стекло автозака, которое упало прямо на одного из сотрудников полиции. По словам Малышевского, он увидел, как силовики бьют двух женщин, и хотел этому помешать. 9 декабря его приговорили к трем годам колонии.

В середине октября стало известно о новых обысках и задержаниях по следам акции 27 июля. Четверых новых обвиняемых в применении насилия к представителям власти — Владимира Емельянова, Андрея Баршая, Максима Мартинцова и Егора Лесных — заключили под стражу. Александра Мыльникова — под домашний арест. 7 ноября дела Мартинцова, Мыльникова и Лесных объединили в одно, прописав отягчающее обстоятельство — совершение преступления группой лиц: 27 июля они, а также еще четыре фигуранта «Московского дела» были на пересечении Театрального проезда и улицы Рождественка и пытались помешать полицейским избивать протестующих. 6 декабря Лесных приговорили к трем годам колонии, Мартинцова — к двум с половиной, Мыльникова и Емельянова — к двум годам условно. Баршай направлен на психиатрическую экспертизу в Центр имени Сербского.

Задержанный в конце октября в связи с делом 27 июля Павел Новиков обвиняется в том, что ударил пластиковой бутылкой с водой полицейского по голове и предплечью. Его дело, как и остальные, развивалось с невероятной быстротой. Новикова задержали 29 октября, на следующий день суд отправил его под стражу, и в тот же день стало известно о завершении следственных действий. 6 декабря его приговорили к штрафу в 120 тысяч рублей.

28 ноября по обвинению в применении не опасного для здоровья насилия в отношении представителя власти задержали Сергея Суровцева, следствие считает, что на акции 27 июля он поднял секцию металлического ограждения и ударил ею бойца Росгвардии, а затем «пытался блокировать передвижение других правоохранителей». На следующий день Суровцева поместили в СИЗО. Тогда же стало известно, что следствие по его делу завершилось и заняло, таким, образом полтора дня. 24 декабря суд приговорил его к двум с половиной годам колонии.

3 декабря суд заочно арестовал Сергея Меденкова, также обвиняемого в нападении на сотрудника Росгвардии 27 июля, он находится в международном розыске.

3 августа в отношении основанного Алексеем Навальным Фонда борьбы с коррупцией завели уголовное дело об отмывании денег. По версии следствия, сотрудники ФБК получили из неизвестных источников деньги и внесли на счета фонда. Сначала речь шла о миллиарде рублей, потом — более чем о 75,5 миллионах рублей. На эту сумму начали блокировать счета сотрудников. Обыски проходили как минимум в сорока городах в августе, сентябре и октябре. По делу обыскивали, в том числе, и журналистов и активистов, которые никак не связаны с Навальным или ФБК.

В октябре и ноябре несколько раз задерживали менеджера проектов ФБК Руслана Шаведдинова. Из полиции его каждый раз отпускали без протокола, но 12 октября в ОВД оказался представитель военкомата. 23 декабря у Шаведдинова дома провели обыск, после чего его забрали на призывной пункт. Позднее стало известно, что Шаведдинова отправили служить на Новую Землю.

Несколько репрессивных дел стоят особняком. Против Константина Котова, задержанного 10 августа, возбудили дело о «неоднократных нарушениях» на акциях (статья 212.1 УК). Следствие по его делу было стремительным и заняло всего два с половиной дня. За ними последовали два дня слушаний в суде по существу — и 4 года реального срока в колонии за выход на 4 мирные акции, что противоречит рекомендации Конституционного суда применять статью о «неоднократных нарушениях» на акциях только, если действия человека представляют общественную опасность.

22 августа уголовное дело по статье о неисполнении решения суда возбудили против незарегистрированного кандидата Ивана Жданова, который не удалял из YouTube фильм «Он вам не Димон» о недвижимости, принадлежащей премьер-министру Дмитрию Медведеву. 14 ноября юрист ФБК Александр Головач сообщил, что его вызвал на допрос пристав-дознаватель, «чтобы спросить, может ли кто-то наконец удалить фильм „Он вам не Димон“ из интернета».

Владислав Синица получил пять лет по статье о возбуждении ненависти (ст. 282 УК) за твит, который якобы содержал призывы к «противоправным действиям насильственного характера в отношении детей сотрудников правоохранительных органов». Суд рассмотрел дело Синицы за 10 часов.

После акции 3 августа уголовное дело по статье об оставлении в опасности возбудили против Ольги и Дмитрия Проказовых, которые пришли на митинг с ребенком. Прокуратура требовала лишить их и еще одну пару родительских прав. В октябре Следственный комитет прекратил дело, а суд отказал прокуратуре в ее требованиях.

11 ноября Следственный комитет сообщил о возбуждении уголовных дел из-за высказываний в интернете в адрес судьи Мосгорсуда. Алексея Вересова из Удмуртии обвинили в публичных призывах к экстремизму за комментарий «Сожгите его» под фотографией судьи Тверского районного суда Москвы Алексея Криворучко, который приговорил Павла Устинова к трем с половиной годам лишения свободы. Через два дня Вересова арестовали на два месяца. 23 декабря обвинение переквалифицировали на угрозу убийством или причинением вреда здоровью в адрес судьи, Вересова отпустили под подписку о невыезде.

Сергея Половца подозревали в угрозе убийством или причинением вреда здоровью в адрес судьи за репост новости о приговоре Павлу Устинову, под которым был комментарий другого человека: «судья К., ходи оглядывайся, скоро тебе смерть». Половца 13 ноября отпустили под подписку о невыезде. Он признал вину. Евгения Ерзунова, которого считают автором процитированного выше комментария, арестовали на два месяца. 24 декабря преследование Половца было прекращено, а Ерзунова, который признал вину, приговорили к штрафу в 110 тысяч рублей.

10 декабря был задержан еще один человек, обвиненный в угрозах судье, — житель Воронежа Михаил Квасов, который, по данным следствия, написал коммент в инстраграме в связи с приговором Константину Котову. Его привезли из Воронежа в Москву, через день суд отпустил его под подписку о невыезде, однако распорядился отправить на психиатрическую экспертизу.

А что нового?

Прежде всего мощная реакция общества на репрессии и есть новая и наиболее значимая составляющая этих событий. Другое дело, что и репрессии принимают разнообразные новые формы.

Поддержка общества

Массовые обращения в поддержку фигурантов «Московского дела» и с требованием обеспечить россиянам право на свободу слова, выбора и собраний публиковали художники и поэты, священники, юристы, учителя, книгоиздатели, психологи, врачи, программисты, ученые, кинематографисты, театральные деятели и даже зарубежные знаменитости, включая Стивена Фрая и шоураннеров «Игры Престолов» Дэвида Бениоффа и Дэна Уайсса.

Но дело не ограничивается петициями в интернете — тысячи людей участвовали в одиночных пикетах у администрации президента с требованием освобождения фигурантов дела. Пикеты проходят до сих пор, также люди приходят поддержать преследуемых на заседания и к зданиям судов.

Новые репрессии

Перед акцией 27 июля в СМИ распространяли информацию, что в центре Москвы специальные службы будут искать уклонистов. После акций десятки человек вызвали в военкоматы и военную прокуратуру, против одного возбудили дело по статье «уклонение от призыва на военную службу».

Накануне 3 августа руководители нескольких московских университетов, включая РГГУ и МПГУ, прямо заявили, что будут отчислять студентов за посещение несогласованных акций протеста.

Студенческой организации DOXA и создателям одноименного издания из-за сбора писем политзаключенным и викторины на знание своих прав запретили участвовать в ежегодном празднике Высшей школы экономики «День Вышки». Позже ВШЭ лишила DOXA статуса студенческой организации.

Студентам МГТУ имени Баумана пригрозили отчислением за сбор поручительств в поддержку одного из фигурантов «московского дела» Андрея Баршая. Сбор был прекращен по приказу администрации.

Ряд организаций счел, что понес ущерб по вине организаторов, и подал иски более чем на 14 млн рублей. Суд удовлетворил иск «Мосгортранса» к оппозиционерам на 1,2 млн рублей. ГБУ «Автомобильные дороги» взыскало 3,4 млн рублей за то, что участники акции протеста 27 июля якобы вытоптали газоны на Новом Арбате и повредили «малые архитектурные формы» на бульварах. Ресторан и магазин «Армения» отсудил 241,5 тысячи рублей, потому что из-за акции протеста 27 июля пришлось на весь день закрыть ресторан и отменить банкет. Судиться — правда, безуспешно — пытались даже службы такси.

С требованием взыскать почти 5 миллионов рублей в суд обратился и прокурор Москвы. Он пояснил, что во время летних акций понадобилось привлечь «дополнительные силы и средства Росгвардии».

Не остались в стороне и правозащитники: члены Совета по правам человека при президенте, которые готовили доклады о нарушениях на выборах и об акциях протеста, лишились своих постов. Верховный суд ликвидировал движение Льва Пономарева «За права человека», а Правозащитный центр «Мемориал» подвергся бомбардировке судебных решений о штрафах за отсутствие маркировки «иностранного агента» на общую сумму более миллиона рублей.

Так что же произошло?

• С середины июля люди начали выходить на улицы Москвы с требованием допустить до выборов в городскую думу независимых кандидатов.
• На серии акций были задержаны около 2700 человек.
• Задержанных судили за «воспрепятствование деятельности избирательной комиссии».
• Граждан сначала запугивали избиениями, а потом собственно избивали. ОВД-Инфо зафиксировал как минимум 68 случаев.
• Задержания сопровождались системными нарушениями: людей задерживали силовики без опознавательных знаков, после чего часами катали по городу в душных переполненных автозаках без воды и еды. В отделениях людей держали дольше положенных трех часов и отбирали телефоны.
• Небывалый ведомственный размах репрессий: к преследованию протестующих приложили руку МВД, центр «Э», Росгвардия, Следственный комитет, Прокуратура, ФСБ, судебные приставы и даже военкоматы.
• Следственный комитет допрашивал задержанных и собирал материалы для уголовных дел прямо в ОВД.
• Следствие проводилось в неприлично короткие сроки: от одного дня до 20.
• В штабах Фонда борьбы с коррупцией по всей стране и квартирах сотрудников неоднократно проходили обыски, сотрудникам блокировали счета.
• К давлению на протест присоединились ресторан «Армения», «Мосгортранс» и Метрополитен.

Если репрессии последних лет носили скорее ведомственный или институциональный характер, то сейчас это единая кампания:

1. Мэрия Москвы без видимых причин отказывает в согласовании протестных акций.
2. Полиция и Росгвардия разгоняют мирные акции и задерживают их участников.
3. В отделениях полиции задержанных оформляют «под копирку» и с нарушениями.
4. Районные суды не рассматривают дела по существу и выносят решения на основании только данных полиции и Росгвардии.
5. В результате конвейерного производства «административно виновных» участников акций создаются предпосылки для фабрикации связанных с митингами уголовных дел.